Когда после перестройки появились возможности открывать выставки за рубежом, я сразу стала пользоваться этим. Организовывала сама, принимала приглашения. Во время путча в Москве я была в Париже — одна художница пригласила меня. Тогда во Франции посчитали, что в Россию возвращаться опасно, и дали мне небольшую стипендию и ателье на полгода. Это было мое первое пребывание за границей не на короткое время. У меня появилась возможность смотреть работы современников не по репродукциям, не на бегу, а каждый день и сколько угодно. И хотя мне было очень тяжело жить одной после того, как обо мне заботились как о гостье, приглашая на рауты, концерты, в ресторан, я в итоге стала самостоятельной художницей.

Посещая выставки, познакомилась с творчеством Агнеш Мартин: она писала о тишине, об очищении себя. Ее работы были одного размера, одной текстуры. Я поняла тогда, что именно к этому мне нужно стремиться. Работала в мастерской день и ночь. Когда я жила в Советском Союзе, мне казалось, что существую в каком-то тумане. Теперь я знаю: мое состояние было связано с тем, что социальная жизнь не помогала, а препятствовала пониманию себя в этом мире. За границей я начала трудную работу по углублению в себя. Мой художественный стиль кардинально изменился. Сегодня я могу жить где угодно: здесь в России или в Нью-Йорке. Везде я нахожу то, что имеет отношение к моей личности. Когда-то я получила филологическое образование, изучала историю искусств — этого мне было недостаточно. И только когда я взяла в руки кисть, поняла —
это мое.